Нам дано большое благо, потому что нам дозволено творить милостыню, ибо иначе мы не могли бы расти и развиваться.
Свами Вивекананда
Пять лет назад актеры Егор Бероев и Ксения Алферова создали Благотворительный фонд «Я есть!», который помогает детям с особенностями в развитии, больным аутизмом, детским церебральным параличом (ДЦП) и с синдромом Дауна. Логотип Фонда – поднятая вверх детская ладошка. Это призыв: «Заметь меня, мне нужна помощь…» О том, многие ли на этот призыв откликнулись, о радости общения с «особенными» людьми и о том, насколько важна «добротворительность» для нашего общества, со мной поделился соучредитель Фонда Егор Бероев.
Наша встреча состоялась в шумном московском кафе на Покровке. Серьезное отношение Егора к вопросам морали, религии, благотворительности заставляет задуматься о тех вещах, которые в повседневной жизни не часто оказываются в поле зрения среднестатистического человека. Мы редко задумываемся о том, что среди нас немало людей, обделенных не только здоровьем, но и элементарным человеческим вниманием, ограниченных в пространстве и активном образе жизни, наконец, просто не ведающих, что такое любовь и забота. Людей, утративших вкус к жизни…
Егор, давай сегодня оставим в стороне твою актерскую ипостась и обратимся к деятельности Благотворительного фонда «Я есть!». Как возникла идея помогать детям, страдающим синдромом Дауна?
Всё не было однозначно… Не то чтобы мы сидели и думали, кому бы оказать помощь, просто так сложилась жизнь. Сначала мы с друзьями пытались найти финансирование для лечения за границей детей, больных онкологией. Потом стали сотрудничать с Морозовской больницей, незаслуженно обделенной вниманием правительства Москвы. Занялись ее реформированием, пригласили туда чиновников. Приехал Собянин, только заступивший в должность мэра, и дело закрутилось. Мы наладили активное взаимодействие с общественниками, поменяли главного врача, изменили систему менеджмента, создали попечительский совет, потом фонд. В настоящее время заняты строительством нового современного лечебного корпуса на 600 мест. А однажды волею судеб нас занесло в Московскую область, а именно в коррекционный комплекс – детский интернат… С этого, собственно, и началось наше проникновение в суть того, как государство взаимодействует с сиротами, с детьми и взрослыми, имеющими ментальные особенности развития, а также с теми, кто страдает такого рода заболеваниями, как ДЦП, аутизм, синдром Дауна… Дальше – больше, пришло осознание, что всё это обделенные вниманием люди… После недолгих размышлений было принято решение: нужно с головой окунаться в эту сферу! Попробовать что-то сделать, чтобы изменить существующее положение вещей… Вот как-то так всё и началось.
Под «мы» ты имеешь в виду свою жену Ксению Алферову?
Да, мы оба соучредители Фонда «Я есть!», который был создан пять лет назад.
Срок немалый, самое время подводить промежуточные итоги?
Согласен, ибо за это время сделано действительно очень многое! И конечно, не только благодаря нам! Это большая совместная работа с различными общественными, благотворительными и семейными фондами, которые либо уже существовали, либо появились в процессе (благодаря нашему проекту). Также нельзя сбрасывать со счетов поддержку со стороны целого ряда чиновников, которые нас услышали. В итоге начались изменения в формировавшейся десятилетиями негуманной системе обращения с «особенными» людьми.
Говоря «особенные люди», что ты под этим подразумеваешь?
То, что это не больные люди, как принято считать в обществе. Синдром Дауна – не болезнь, это особенность развития. Ведь тех, кто наделен этой дополнительной хромосомой, невозможно вылечить, следовательно, их необходимо как-то адаптировать в обществе! Мне странно, что у нас до сих пор не сложилось правильного понимания на сей счет, и дальше банальной жалости по отношению к таким детям дело не идет.
Психологически сложно общаться с такими детьми?
Я часто слышу подобные вопросы. К примеру, мне – не сложно, ибо каждая минута такого общения несет в себе огромный положительный заряд, потому что эти дети светлые, сильные, волевые! И мне их не жалко… Скорее, чувство жалости у меня вызывают бандиты, воры или чиновники, забывшие о своем прямом долге – служить на благо своего общества, а не обогащаться за его счет. Вот такие люди достойны сожаления! А те, у кого врожденный ДЦП, кто зачастую лежит без движения, но при этом продолжает любить жизнь, – эти люди сильны духом, они могут радоваться и улыбаться!
Мне кажется, что общение с «особенными» людьми способно в корне изменить наше мироощущение. Взаимодействуя с ними, мы становимся другими! Поэтому наша цель в большей степени заключается в том, чтобы помочь не им, а себе, нашему обществу!
Принимает ли ваша маленькая дочь участие в мероприятиях Фонда?
Конечно, и довольно регулярно! К тому же среди ее многочисленных кукол, которых она называет не иначе как «мои дети» (смеется), есть мальчик Егор с синдромом Дауна. Так что для малышки вполне нормально, что в семье может быть «особенный» ребенок.
А от друзей ты чувствуешь поддержку?
У меня есть друг-бизнесмен, у которого шестеро детей. Так вот, одного ребенка он взял из числа подопечных нашего интерната.
Ты веришь в его бескорыстность? Какова его мотивация? Может, он просто хочет привлечь к себе внимание?
Во-первых, он человек верующий, с высоким духовным уровнем. Несмотря на то что у него сеть ресторанов в Москве, он каждое воскресенье служит в храме. И для него это никак не пиар – взять на воспитание такого ребенка. Он мой друг и соратник по работе в Фонде, глава попечительского совета.
А есть ли люди, негативно относящиеся к данному проекту? Не приходится ли порой слышать вопросы: зачем тебе, успешному творческому человеку, это нужно?
Такого не говорят, но многие пребывают в полном недоумении, зачем мы всем этим занимаемся. По их мнению, «особенные» дети должны находиться в закрытых специальных учреждениях. Я не осуждаю таких людей. Просто им невдомек, что, может быть, это они сами ограниченны умом, душой или сердцем. Другая категория людей просто далека от данной темы, им хочется лечить… Может показаться странным, но зачастую благотворительностью занимаются люди среднего достатка, а вот «крупномерные», как я их называю, участвуют в такого рода делах редко.
Помогают ли вам коллеги по цеху в организации разного рода благотворительных концертов и мероприятий?
Да! Многие артисты и певцы делают это с большим удовольствием и радостью. Более того, сейчас и журналисты подключились! В сознании общества происходят заметные изменения в отношении этого сложного вопроса.
В чем еще проявляется ваша деятельность?
Всего не перечислишь, в общем, без дела не сидим. (Улыбаемся.) К примеру, в канун Нового года мы сделали всё возможное и невозможное, чтобы выполнить максимум пожеланий, высказанных в письмах к Деду Морозу нашими подопечными (у нас 1000 детей и еще взрослые)! В другое время года – другие заботы. Пожалуй, на протяжении года самый напряженный для нас период – это осень и зима. Много творческих проектов, съемки, так что приходится как-то всё совмещать…
И на всё хватает сил, энергии?
Мы работаем и параллельно занимаемся Фондом. Иногда, заканчивая 12-часовой съемочный день, я отправляюсь дальше по благотворительным делам…
Можно ли говорить о том, что деятельность вашего Фонда помогает «особенным» людям почувствовать иной вкус жизни?
Я бы немного перефразировал: скорее, вкус жизни меняется у тех, кто общается с этими «особенными» солнечными людьми. Они начинают по-другому расставлять приоритеты, уменьшается количество претензий к миру. Ибо наша цель состоит еще и в том, чтобы помочь обществу понять и почувствовать ту любовь к жизни, которой наделены люди с синдромом Дауна. Их открытость, способность радоваться и искренне любить может служить для нас всех хорошим примером. Такие люди учат правильно относиться к жизни.
Что привносит вкус в твою жизнь?
Моя дочь, семья, работа. Профессия предоставляет мне огромный круг общения, у меня много друзей. Вот только со временем беда! Не удается всего успеть.
Хочется замедлиться, остановиться? Побольше отдыхать?
Иногда да. Но я люблю свою работу, поэтому не сетую на плотный график! К тому же у меня много творческих планов!
Какой вопрос ты бы задал себе?
Кто я? Какой я актер? Рано или поздно подобным вопросом задается каждый, посвятивший себя искусству театра и кино. Людям моей профессии важно докопаться до сути и понять: какие мы в действительности? Ведь для того, чтобы быть честным на сцене, прежде всего, важно оставаться честным с самим собой.
Fotos: Александр Лазарев и личный архив Егора Бероева